Египетский манускрипт - Страница 80

Корф понимающе кивнул – он не забыл, с каким недоверием Яков говорил о Геннадии и его компаньонах.

– Ладно уж, сыщик, иди… нет, постой! – спохватился вдруг барон. – А как мы на ту сторону попадем – подумал? Шарик-то от портала – у тебя!

– И верно! – Яков хлопнул себя ладонью по лбу. – Вот, держите, вашсокородие, только не потеряйте – вещь ценная, их благородие господин лейтенант мне голову оторвут.

– Ты поучи тетку щи варить. – Корф аккуратно спрятал драгоценную бусину в портмоне.

– Да, и вот еще что, вашсокородие! Вы уж не задерживайтесь – давайте часиков в восемь пополудни я вас тут ждать буду? А то мне еще барышню на ту сторону вести.

– Ладно-ладно, отведешь. Беги себе… сыщик! Ну что, Роман, друг мой, пошли?

Ромка замялся:

– Знаете, Евгений Петрович, я вот подумал – у вас одежды подходящей нет! Можно, конечно, купить, но это же сколько времени надо…

– А эта чем плоха? – Барон недоуменно оглядел себя. Он, как обычно, был одет в охотничий полотняный костюм с бриджами и высокими кавалерийскими сапогами. Вместо галстуха у барона был повязан клетчатый шейный платок; на голове красовалось щегольское английское кепи. Тонкая черная трость, увенчанная серебряным литым шаром, дополняла наряд джентльмена-англомана.

– Ну… немного необычно. Будут обращать внимание. Документы могут спросить, объясняться еще…

– Так что же делать? – встревожился барон. Об этом аспекте предстоящей прогулки он не подумал.

– Тут вот какое дело. Сегодня – ну, то есть там, у нас сегодня (Ромка с трудом привыкал к мысли, что «сегодня» могут быть разными), так вот, сегодня в Коломенском большой исторический фестиваль. Знаете, где это?

– Знаю, – кивнул Корф. – Там царская усадьба была. А теперь – сады яблоневые и коров пасут.

– Ну да. Только у нас там парк сделали и музей, – подтвердил Ромка. – Так вот, в этом парке сегодня фестиваль – ну, праздник такой – по случаю столетия Первой мировой войны…

– Войны? Мировой? – недоуменно нахмурился барон. – Это что ж, у вас мало того, что всем миром воюют, – так еще и по много раз?

– Их две было, – мотнул головой Ромка. – В смысле – две мировые войны. Я вам потом расскажу, Евгений Петрович, а сейчас – вот что. На фестивале разыгрывают представление – любители военной истории в мундирах, с оружием, устраивают сражение – понарошку, для зрителей. В точности как в прежние времена воевали. С пушками старыми, даже с броневиками…

– Представление? – еще больше удивился Корф. – А-а-а, это вроде как потешные полки… Занятно, что и говорить. Кстати, а что такое «броневик»?

– Это машина такая, обшита броней, с пулеметом, вроде «бардака» или бэтра… я потом вам все расскажу, – спешно добавил Ромка, видя, что барон готов разразиться новой порцией вопросов. – Я вот о чем – может, вы наденете свою форму да и поедем туда? Вам же будет интересно – войны этой у вас еще не было, верно? Вот и посмотрите. Народу там много, и Москву по дороге можно посмотреть.

– Мысль хорошая, – кивнул барон. – А что, полиция, значит, на мундир мой и палаш внимания не обратит, а к этому, – он провел набалдашником трости по сюртуку, – непременно прицепится?

– Так ведь московские менты к реконструкторам привыкли! – весело ответил Ромка. – Иногда в метро народ и вовсе в кольчугах попадается – что там ваш мундир!

– Менты? – недоуменно спросил барон. – У вас что, городовых на австрийский манер называют? Помню, были в Вене… Венгрии…

– Почему на австрийский? – удивился Ромка. – Всю жизнь милиционеров ментами звали… правда, их теперь в «полицию» переименовали.

– Удивительно – у вас столько новых слов, – задумчиво произнес барон. – А иногда услышишь такие, что и у нас не каждый знает. Ну да ладно, о чем ты говорил?

– Ну так вот, – продолжил Ромка. – Я что хочу сказать – наши мен… полицейские на ваш мундир, может, и вовсе внимания не обратят. Они же знают – фестиваль, мало ли кто из участников туда едет! В общем, дело обычное. Посмотрят, конечно, но чтобы удивиться или задержать – это вряд ли. Вас еще и мимо рамки пропустят – наверняка там контроль на входе, массовое гулянье все же. Только вот у меня ничего такого нет, жаль…

– Это дело поправимое, друг мой, – весело ответил Корф. Похоже, идея пришлась ему по душе. – Пошлем Порфирьича в Фанагорийские казармы – он мигом доставит все, что полагается пехотскому нижнему чину. Он и винтовку привезет, «крынку» – уж в такой малости нам господин полковник не откажет…

В низких прокуренных, пропахших пивом и дешевой стряпней залах галдели посетители. Время было к вечеру, так что часть их были уже подвыпившими; среди столов сновали торгаши с мелочным товаром, бродили случайно проскользнувшие нищие, гремели кружками монашки-сборщицы.

Яков вошел в разгар скандала – забежавший к Григорьеву оборванец схватил с ближайшего стола стакан водки, опрокинул его одним духом и метнулся было назад, но был схвачен половыми.

Позвали за городовым. Тот явился с поста – важный, толстый. Яша посторонился, пропуская стража порядка вперед.

Узнав, в чем дело, городовой плюнул, повернулся и пошел назад, на улицу, недовольно ворча:

– Из-за пятака правительство беспокоють, ироды…

Яша не раз бывал в низке у Григорьева, да и вообще – успел примелькаться на Сухаревке. Хозяин заведения узнал гостя и кликнул мальчишку-полового; тот, обмахнув мокрой тряпкой стол, усадил Яшу подальше от шума, в уголке.

Если кому пришла бы охота понаблюдать за гостем – он увидел бы, что Яков, только сев, принялся что-то нашептывать половому. Минуту спустя стол оказался загроможден – тут стоял небольшой самовар на четверть ведра (такие брали обычно на двоих мелкие купчики и обсуждали за ним детали какой-нибудь пустяковой сделки), стакан с салфетками и две пивные бутылки. А сам посетитель, устроившись за этим частоколом, прилаживал, озираясь, некое приспособление. Но кому, скажите на милость, был тут интересен Яша? Сухаревка… здесь у каждого – свои заботы.