Египетский манускрипт - Страница 30

Но теперь-то все может сложиться иначе! Да, многие книги непонятны, темны, даже сомнительны. Геннадий, разумеется, умница, патриот, но, увы, мало что понимает в военной науке и морском деле. Он искренне желал помочь Никонову, но как ни старался, не смог подобрать всего, что нужно. Впрочем, это не страшно – в его распоряжении теперь надежный канал, связывающий прошлое с будущим. А значит…

От открывающихся перспектив захватывало дух. Геннадий упоминал о сообществах знатоков, обсуждающих нюансы кораблестроения и морской тактики на особых «форумах»; о бездонных информационных ресурсах, где можно получить любую справку, раздобыть подробные описания любого устройства.

В качестве примера молодой человек привел роман в двух частях, описывающий как раз «альтернативную версию» Русско-японской войны. Герои повествования планировали свои действия на основе детального анализа, проведенного как раз одним из таких сообществ: подробный, с перебором вариантов, анализ действий двух русских кораблей, оказавшихся в заведомо безнадежном положении. И в результате – несомненный успех. Значит, можно? У Никонова не было оснований не верить потомкам. Можно!

Да, работа предстоит грандиозная, но как там говорят потомки? «Главное – это оказаться в нужном месте и в нужное время». А это как раз его, лейтенанта Никонова, случай. В Научном комитете Адмиралтейства ждут развернутого доклада по вопросу исследований и прожектов в области минного дела – ему поручено проанализировать все, что было сделано в данной области за последние три с половиной десятка лет. Что ж, судя по тому, что он успел узнать в будущем, как раз минному оружию и предстоит сыграть в будущих войнах на море особенно важную роль. И Россия достигнет в этой области очень больших успехов. Так что – он, несомненно, и в нужном месте, и в нужное время. Начинать с чего-то все равно надо – вот он для начала и подхлестнет всеми силами развитие этого направления. А уж там…

Итак:

«После русско-турецкой войны основным образцом минного оружия в русском флоте стала мина Герца – самая совершенная из имевшихся тогда конструкций. Разработанная на основе немецкого патента и испытанная в боевых условиях (хотя и не так широко, как это могло бы быть), мина Герца имела существенный недостаток – ее нельзя было ставить автоматически, на заданное заглубление. Впрочем, это относилось и ко всем остальным конструкциям мин, имевшихся на тот момент в мире.

При постановке мины Герца приходилось сначала замерять глубину в данной точке, потом вручную отмерять минреп. Это громоздкая и небыстрая операция конечно же исключала всякую возможность ставить мины с ходу. Приходилось пользоваться специальными плотиками, так что постановка минного заграждения превращалась в долгий и трудоемкий процесс…»

Мину Герца Никонов знал отлично – что называется, «головой и руками». Описанную хлопотную процедуру минной постановки ему приходилось не раз проделывать самому. А еще – лейтенант помнил кадры из документальных фильмов, которые показывал Геннадий: миноносец на полном ходу, высоченный бурун у форштевня; мины заграждения, которые одна за другой валятся с кормы, прямо в пенную кильватерную струю. Устройства, позволяющие проделывать подобные операции, появились уже на переломе веков и вполне могли бы оказаться на вооружении к началу русско-японской войны. Но – то ли не успели довести до ума перспективную новинку, то ли сказалась извечная неповоротливость российской бюрократической машины… Так или иначе, мины под Порт-Артуром ставили в основном с тех же плотиков. А ведь все могло быть совсем иначе…

Никонов открыл на планшете книгу – одну из тех, что он пометил как «первоочередные»:

«Первую экспериментальную постановку 48 шаровых мин провели в 1889 г. на Дунае. Опыт удался, и с 1891 г. шаровая форма корпуса мин в русском флоте стала основной. В 1898 г. на вооружение флота приняли якорную гальваноударную мину с корпусом в форме шара и штерто-грузовой системой установки на заданное углубление. (…) Для того времени мина, получившая обозначение «образца 1898 г.», являлась одной из наиболее совершенных в мире. Она и стала основной миной отечественного флота в Русско-японскую войну…»

Итак, в составе Первой Тихоокеанской эскадры появятся особые корабли – минные заградители: «Амур» и «Енисей». Вдоль корпуса такого корабля будет смонтирован подвесной рельс, на котором и станут вывешиваться подготовленные к постановке мины и якоря к ним. Это – система лейтенанта Степанова, предложенная в 1892 году… то есть будет предложена, поправил себя Никонов. Транспортная цепь, приводимая в движение особым приводом, перемещает мины к корме. Очередная мина с якорем подходит к концу рельса и падает в воду. Освободившиеся места занимают новые мины, так что ставить их можно непрерывно.

В общем – вполне разумно и прогрессивно… если не иметь представления о более поздних системах, когда мины, установленные прямо на якорных тележках, сбрасывают со специальных рельсов, идущих вдоль обоих бортов. И вот что интересно – система с «тележкой» была предложена практически в то же время неким лейтенантом Угрюмовым. Для удобства мина кладется сверху на якорь, а под якорь ставятся деревянные брусья. Позднее брусья заменят металлическими рельсами, а на якорях станут устанавливать ролики…

Никонов перелистнул на экране несколько страниц и нашел нужный раздел:

«Перемещение мин по рельсам и забортным скатам обеспечивалось двумя роликами. Компактность нового якоря позволила существенно (на 30–60 %) увеличить количество мин, принимаемых на корабль. Проведенные в 1905 г. «испытания… дали превосходные результаты, обращение с якорем удобное, постановка мин, производившаяся… на ходах до 17 узлов, совершенно точная, автоматические механизмы действовали без отказа».